Я хотела написать продолжение. Доказать, что нельзя просто так удалить из прошлого всё, что в нём было, очистить память всех, с кем приходилось пересекаться, перезапустить программу и считать, что прошлого запуска не было. Что-то останется, кто-то вспомнит, что-то запустится точно так же, как в прошлый раз. Но получился только этот маленький кусочек, написав который я поняла: продолжения не будет. Продолжение может быть лишь повторением. А заставлять героев пройти ещё один цикл, другим путём, но с неизменным результатом, я не хочу, им и так досталось.
Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Я никогда никому не рассказывала об этом. Потому что понимала: признание станет подтверждением. Никто в здравом уме не станет спрашивать у соседа по парте: «А ты не думал, что твоё прошлое подкорректировано кем-то другим?» или «А тебе никогда не казалось, будто ты знаешь о том, как могла бы сложиться твоя жизнь, если бы ты свернул там, а не здесь?», но сколько людей на самом деле задают себе подобные вопросы, не решаясь задать их другим? Может быть, если бы мы однажды набрались смелости и признались друг другу в том, что на самом деле чувствуем и о чём догадываемся, не боясь, что на нас посмотрят косо, мы бы открыли совершенно новые законы этого мира. И сумели бы воспользоваться ими. Вряд ли эти знания и умения принесли бы нам что-то ещё, кроме новых проблем и неразрешённых вопросов, но не в том ли суть развития цивилизации?
Я не знаю, откуда в моей голове взялась вся эта белиберда про единство двух миров. Не знаю, что такое Седьмой Протокол. И, наверное, не хотела бы знать, потому что чувствую: если узнаю, мой уютный мирок закроется навсегда, а следующий может и не открыться. Иногда сквозь тревожные сны внутри меня прорывается какая-то другая память — о жизни, которую я не проживала. О событиях, которых никогда не было. О девочке, которая… я не помню, кем она была и что сделала, я даже не уверена, существует ли она где-либо, кроме моего воображения. Но когда я нахожусь на зыбкой границе между сном и бодрствованием, приходят мысли о том, что кто-то когда-то хотел объединить два мира в один с помощью этого самого Седьмого Протокола, но я понятия не имею, для чего предназначались шесть первых, и что это были за миры. Может быть, мир яви и мир снов? Или… реальный мир и… Сеть? Возможно ли такое? На границе бодрствования мне кажется, что да. А потом я просыпаюсь окончательно, встречаю новый день и новые заботы, мне становится не до абстрактных размышлений, и я выбрасываю из головы весь этот кавардак.
Я — Арису Мидзуки. У меня есть всё, что нужно для простого человеческого счастья. У меня есть муж и ребёнок. У меня есть моя настоящая жизнь, в которой не место безумным предположениям. А ещё у меня есть она — Лэйн Ивакура. С тех пор, как я встретила её в парке, всё это и началось.
Она подошла ко мне и предложила дружить. Так легко и естественно, как бывало только в далёком детстве. Она и была ребёнком — ученицей старших классов с широко распахнутыми глазами младшей школьницы, готовой прилежно постигать этот мир и получать только наивысшие оценки. Я была взрослой женщиной. Которой впору было бы насторожиться, но я опрометчиво согласилась. Думала, это игра, и была не против в неё вовлечься.
Мы действительно подружились. Как будто не было между нами разницы поколений. Как будто мы уже были знакомы — где-то, когда-то, в той немыслимой жизни, которая всё чаще является мне в тревожных снах.
Почему я связывала эти сны с появлением в моей жизни Лэйн, я не знаю. Возможно, это всего лишь совпадения, и истинная причина моего безумия скрыта в чём-то другом, а Лэйн просто оказалась не в том месте и не в то время. Разумом я понимала, что это возможно. Но сердце отчаянно кричало о том, что Лэйн и есть первопричина всех странностей, которые со мной происходят.
А вчера я получила подтверждение. Разбирая старые коробки, пылившиеся на антресолях с тех пор, как я окончила школу, я нашла телефон. Мой старый телефон, который был у меня в старших классах. В нём даже сим-карта каким-то чудом уцелела. Я зарядила его и включила — просто так, потому что нашла, потому что он хранил отпечаток далёких школьных дней, потому что… пальцы сами нажали на кнопку включения и ввели пин-код. Среди старых сообщений, пробуждающих полузабытые воспоминания, я нашла одно — то, которого никак не могло быть в моём старом телефоне. И номера, с которого оно было отправлено, в списке контактов тоже не могло быть. Сообщение пришло будто из другого времени. Или... другой версии моего прошлого - той его части, которая была подкорректирована чьей-то неведомой рукой, а теперь навязчиво прорывалась в сны, сводя меня с ума.
Это был её номер — Лэйн. И её фотография в свойствах контакта.
