[Настоящее] Сквозь туман да навстречу

[Отшельник]

- Хочешь знать мою историю? - задумчиво произнёс Отшельник, видимо, решая, стоит рассказывать или нет, а может быть, стоит и вовсе соврать, чтобы ввести в заблуждение. - В ней нет ничего, чем можно было бы гордиться. Я потерял то, что любил, но я не могу этого забыть. Поэтому я приготовил для тебя лучшую участь.
Отшельник прошептал заклинание, и Аврору снова потянуло в сон. В голове будто зазвенели колокольчики, а перед глазами поплыли яркие пятна, как если смотреть без защитных очков на диск одной из двух дневных звёзд Аваллона.
Сон, в который погрузилась Аврора, не был насыщен действиями, в нём были только ощущения - тепло летних лучей на лице, лёгкие порывы ласкового ветерка, шелест прохладных трав и запахи цветов. Всё это медленно рассеялось, когда она пришла в себя в той же клетке. Рядом появился ещё один поднос, с чайником ароматного травяного напитка, пустой чашкой и тарелкой запечёных овощей с мясом, есть которые предполагалось деревянной ложкой с короткой широкой ручкой, которую никак нельзя было использовать как оружие. Даже остальная посуда, хотя и была серебряная, выглядела настолько тонкой и хрупкой, что применить её в качестве оружия тоже представлялось сомнительным. Только сейчас Аврора, вероятно, поняла, что голодная, и что, судя по чувству голода, времени прошло довольно много.
Отшельник расположился за своим столом с таким же подносом. Книги со стола были уже убраны, артефакт Авроры тоже исчез из области видимости.
- Как видишь, пока ты спала, я снова не сделал тебе ничего плохого, - сказал Отшельник, заметив, что Аврора пошевелилась. - Поэтому не нарушай законы гостеприимства, отказываясь от еды. Я вполне понимаю твоё желание узнать больше о твоём будущем, и хотя скоро это потеряет для тебя значение, я готов дать тебе некоторые ответы. Разговор будет долгим. Но сперва скажи, есть ли у тебя в мире, который ты оставила, кто-то, кто тебе дорог больше жизни, кто-то, кто сам готов отдать за тебя жизнь, кто-то, к кому ты непременно хочешь вернуться, и кто примет тебя любой, как бы ты ни изменилась и каким бы чудовищем с точки зрения тех, кто жил рядом с тобой, ни стала?