[Настоящее] "Тайна четвертой планеты", Джефф Кларк, Кэтлин Шатнуар

[Джефф Кларк]

Болтовня Проминского почему-то показалась Кларку раздражающей. Слишком много восторга было в голосе парня. И это казалось подозрительным… В первую очередь потому, что сам Джефф не мог сказать о кристальном зале ничего восторженного.
Все, что он помнил, это чужие голоса в своей голове, чужую волю, пытающую подчинить его себе. И с какой бы целью это не делалось, это представляло собой угрозу с его точки зрения.
- Вижу, ты успел полюбить эту планету, - съязвил кто-то. – Не хочешь вернуться?
При этом вопросе глаза Проминского странно вспыхнули затаенной радостью, словно он и в самом деле не хотел улетать отсюда. Впрочем, эта вспышка была настолько мимолетной, что Кларк не был уверен, что ему не показалось. А спустя мгновение губы Проминского исказились в усмешке.
- Да бросьте, - произнес он и, явно стараясь отвлечь внимание от себя, присоединился к расспрашивающим Кэтлин. – Правда, Шатнуар, расскажи, что ты видела?
Кларк не был против того, чтобы его подчиненные коротали полет за побасенками. Но почему-то ему показалось, что Кэтлин не нравятся эти расспросы. Честно говоря, ему бы они тоже не понравились. То, что он видел и слышал в лабиринте, было слишком непонятным, а потому пугающим, чтобы болтать об этом. И тем неприятнее был тот факт, что ему могли просто не поверить. Поднять на смех.
И поддаваясь внутреннему желанию избавить товарища по несчастью от подобного дискомфорта, Джефф произнес:
- Хватит трепаться. О том, что случилось, каждый из нас по возвращении на корабль, напишет письменный рапорт. Там и расскажете, сколько пузырей каждый из вас видел.
Солдаты переглянулись. Кажется, Кроу даже подмигнул остальным. Дескать, у нашего капрала прорезались рыцарские порывы. Но с расспросами больше никто не приставал.
Челнок тряхнуло. Пришлось торопливо пристегнуться, чтобы не вывалиться на пол в момент тряски, сопровождающей полет через атмосферу планеты.
В иллюминаторе было видно, как город, застилаемый клубами поднятой двигателями пыли, медленно начинается отдаляться. И только теперь тревога в душе начала утихать, хотя Джефф был уверен, что воспоминания о случившемся будут преследовать его еще не один день.
И, что самое паршивое, ему даже поговорить об этом будет не с кем… Почти не с кем. Разве только Кэтлин сумеет его понять. И наклонившись в кресле вперед, насколько позволяли ремни, Кларк тихо, так, чтобы только женщина могла его услышать, произнес:
- А я видел пузырь…
Смотрел он при этом не на нее, а в иллюминатор на город, строения которого уже по размера были не больше спичечного коробка