Витька пару раз обернулся, чтобы удостовериться: за ним идут, его не потеряли. И даже не обзывают идиотом, что было странно. Самому Витьке его поступки казались идиотскими в высшей мере. А этим странным ребятам - нормально. Ну и ну!
Впереди показалась полянка. Самая обыкновенная светлая полянка, заросшая лесными цветами. Насколько обыкновенно такой полянке быть посреди непролазной чащи, непотятно как образовавшейся недалеко от опушки, Витька не знал. Или не помнил. Детские кошмары затмили светлые и солнечные воспоминания, но на какой-то миг Витька вдруг вспомнил, как с друзьями играл в лесу, и обыкновенный лес в воображении мальчишек превращался в нехоженые джунгли или извилистые тропинки чужих планет.
Моргана бежала впереди, но куда-то делась, будто провалилась в какую-то скрытую нору, едва ступив в солнечно-цветущий круг.
Витька, с разбега ворвался в столбик света, но как будто переступил невидимый барьер, отделяющий реальный мир от страны грёз и кошмаров. Вместо солнечной цветущей полянки на Виктора навалился беспросветный мрак лесной ночи.
Витька тихо выругался. Сначала подумал, что напоролся на дерево, вот в глазах от удара и потемнело. Но вроде нет, ни обо что он не ударялся. Пощупал на всякий случай голову. На месте. Тем временем сквозь мрак медленно проступили очертания деревьев и цветов, а затем закружились вокруг цветные огоньки. Витька ошарашенно огляделся, и увидел над головой тонюсенький, но необыкновенно яркий лунный серп и горящие вокруг него звёзды, сложившиеся в незнакомый рисунок созвездий. Была бы это обыкновенная ночь, Витька подумал бы, что не узнал деревенское небо только потому, что городские огни обычно мешают увидеть все звёзды. Сейчас же... внезапно наступившая ночь совсем сбила Лоботрясова с толка.
Из кустов вынырнул Петька. Похоже, он тоже был... мягко скажем, удивлён. Значит, не один Витька это видит.
- Ты... о чём? - отозвался Лоботрясов. - Об этих? - он посмотрел на небо. - Что за фокусы тут у вас? Вроде день только что был, а теперь как будто ночь. Ничего не понимаю!
Похоже, настало наконец время выяснить, где он находится. И в какой всё-таки стороне Соловьёвка. Но спросить всё равно не решился. Как-то это прозвучало бы гнусно. Ребёнок пропал, а он тут дорогой домой интересуется.